Лабиринт миров

Старые каменные плиты на задворках фермы открывают путь в лабиринт миров. Множество коридоров, и в конце каждого – новая вселенная. Почти такая же, как и наша, но чуть другая. (Фантастика)

Я не создал лабиринт, и не нашел его первым. Я просто получил его сразу готовый к употреблению, как обед, который надо только разогреть в микроволновке. Понятия не имею, откуда он взялся, кто его  построил и был ли вообще у него создатель. Все, что я знаю, это как использовать его, что бы войти в другой мир. И что бы вернуться обратно, если будет такое желание.

Лабиринт в моей семье никогда не обсуждали, никто даже ни разу не упомянул его в разговорах. Отец всегда становился болтливым, когда выпивал лишнего, и мог часами не закрывать рот, рассказывать байки о своей жизни. Они не отличались разнообразием, и обычно речь шла про выпивку и дурацкие ситуации, в которые он попал с друзьями, когда был в подпитии. Почти каждую из этих историй я знал наизусть, но о каменном лабиринте он никогда не сказал ни слова. Думаю, он сам не знал о нем. Дед хотел сохранить секрет, и не рассказал о лабиринте даже своим детям, а сразу передал его мне – единственному внуку. Не как награду, не потому, что я был его любимцем (я им не был).  Так о лабиринте узнало меньше народу, вот и все.

Вход в лабиринт я помнил еще с тех пор, как первый раз оказался на ферме деда. Лабиринт не производил впечатления, если честно, и походил на кабинку общественного туалета, построенную в каменном веке. Две гранитные плиты тянулись метра на три, упирались в третью, и создавали узкую кабину, накрытую еще одной каменной плитой. Эти плиты стояли здесь задолго до того, как кто-то из моих далеких предков застолбил права на землю вокруг, обнес участок забором и закрыл вход в лабиринт деревянной дверью.

Таким я и увидел его, когда оказался на ферме, в пригороде родного Винилада, среди бесконечных огородов, полей и коровников. Городскому ребенку все это казалось убогим и унылым (и с тех пор мое мнение не изменилось). Каменная кабинка с деревянной дверью, запертой на замок, была тогда единственным интересным местом, и мой дед не стал запрещать мне играть в ней, нет! Вместо этого он объяснил, что верхняя плита вот-вот рухнет, и что многих до меня уже придавило насмерть.

Понадобилось время, что бы я, в свои восемь лет, задумался, как так вышло, что плиту, которой уже кого-то придавило, снова подняли на два метра  над землей и положили на каменные плиты. Я начал что-то подозревать, но к тому времени дед уже запретил мне играть в сарае.  Дверь в сарай всегда была заперта, и дед твердил, что внутрь нельзя даже  заглядывать. Он запирал замок и прятал ключ.

Разумеется, я улучил момент,  выкрал ключ, открыл дверь и зашел  внутрь. Меня трясло от возбуждения, и что я увидел внутри? Ничего! Просто пустой сарай.  Мне было уже десять, и это стало самым жестоким  разочарованием моего детства. Но все эти годы я  был так заворожен сараем, что и не вспоминал о старых камнях. Дед был мудрым человеком, и хорошо понимал людскую натуру.

К пятнадцати годам я провел  на ферме достаточно времени, что бы обзавестись местными друзьями и наслушаться местных слухов. Слухи говорили, что в моем роду «не все ладно».  Я не особо понимал, о чем речь, но отец любил выпить и поговорить. Так  я и узнал о прошлых владельцах фермы, о многих поколениях предков, которые отказывались продать землю, независимо от того, сколько им предлагали. И о тех из них, кто пропал без вести. Иногда владельцы фермы исчезали на неделю или месяц, а то и больше. Их посевы сохли, коровы умирали,  и никто не видел, как они уезжали или возвращались. Если они возвращались вообще! Многие пропадали навсегда.

– Не все ладно – это значит, что там все вроде как проклято. Напрочь проклято! – рассуждал отец, подливая себе выпивку в стакан. – Был человек – и бабац! Нет его. Хотя  я так думаю, что никто не захочет угробить свою молодость на дебильной ферме. Я вот тоже бабац – и нет меня! Я смотался оттуда, когда был моложе тебя. Помню, тогда я и мой сосед, конопатый такой…

Историю про побег с фермы я слышал раз сто, хотя детали всегда менялись, а приключений с каждым разом становилось больше. Но я знал правду – отец рассорился с дедом, и уехал, как только стал совершеннолетним. И это вторая причина, почему о лабиринте он никогда не узнал.

Вот так я и оказался единственным наследником фермы, лабиринта и дедовских капиталов. Он неплохо зарабатывал, оказывается! Но как именно, и почему упорно жил на ферме, хотя мог позволить себе куда больше, я не мог понять, пока не вошел в лабиринт.

И вот тут начинается моя настоящая история. Начинается с конверта, в котором лежали ключ на цепочке, лист бумаги и еще один конверт. Такое послание отдавало дешевыми приключенческими романами. И еще сильнее ими несло от листа бумаги в первом конверте. Письмо от деда было напечатано на лазерном принтере – не совсем то, что рисуется при словах «письмо от деда». В письме дед предлагал взять ключ,  открыть дверь в каменную кабинку и посмотреть, что внутри, но не идти далеко.

-Идти далеко? Да куда там идти-то? – пробормотал я вслух.

Но так там и было написано: «Далеко не заходи. Не трогай дым. Вернись и прочитай то, что во втором конверте, когда сам все увидишь, иначе ты не поверишь». Разумеется, я тут же открыл второй конверт. «Сразу открыл, гаденыш?» – так начиналось второе письмо. Как я и говорил, мой дед был мудрым человеком и хорошо знал людскую натуру.

А еще он был сумасшедшим – во всяком случае, так я решил, когда читал это второе письмо. В нем дед рассказывал о лабиринте миров, объяснял, как им пользоваться, и почему им вообще лучше не пользоваться. И уверял, что именно в лабиринте и остались все мои пропавшие без вести предки.

Разумеется, я ему не поверил. Кто поверит, что каменная кабинка на ферме прячет в себе  дороги из одной Вселенной в другую? Что через ее дверь можно попасть в параллельный мир? Это же бред! Но ключ  я все равно взял и открыл дверь каменной кабины.

И увидел дым.

Я должен был увидеть его до того, как прочитал второе письмо, но я рад, что ослушался. Теперь я знал,  на что смотрю – хотя все еще считал деда психом. Но дым, про который он писал, я видел сам! Этот дым стоял ровной стеной, как будто им наполнили стеклянный сосуд. Я протянул руку, и она коснулась дыма, не встретив никакой преграды.  Пожалуй, нужно бы задуматься, как я могу видеть все это, как днем, если стою в каменной кабине с закрытой дверью. Но я не задавал вопросов. Я пошел вперед, и дым обнял меня.

Не было никаких особенных ощущений, не было даже запаха дыма или холодной мокроты тумана. За стеной из дыма меня не встретила каменная стена. Изнутри в кабинке вообще не было этой стены, только длинные узкие коридоры, сложенные из гранитных плит. Они уходили вперед, ветвились, сворачивали, разделялись, как ветки дерева. Снаружи в кабинке было метра три, максимум, но внутри начинался лабиринт, и размером он был больше, чем вся ферма. Хотя ни к ферме, ни к привычному мне миру, он уже не имел отношения.

Множество полустертых пометок мела остались на стенах от тех, кто шел тут до меня, а сразу в начале пути я нашел моток  тонкой бечевки. Должно быть, ее использовал дед.  И он же развесил на стенах аккуратные указатели с цифрами. Он принял меры, что бы найти нужный путь не было сложно.

Нужный путь, ведущий в нужный мир.

Так я и встал на дорогу лабиринта. Все оказалось просто, даже обыденно. Указатели и бечевка не давали заблудиться в лабиринте, который ветвился и расширялся, а иногда еще и менялся. Какие-то его коридоры исчезали, на их месте появлялись новые. Я старался не думать, что стряслось в мирах, в которые больше не вели коридоры лабиринта.

В конце каждого из этих коридоров  путника всегда ждал тупик и  новая стена из дыма. После недолгих блужданий по коридорам, я прошел через такую стену и вышел в иной мир. Не в мир, где бродят динозавры, летают красавицы с крыльями бабочек или небо закрывают корабли пришельцев.  Нет, я просто стоял  метрах в двадцати от ворот своей же фермы, в хилой рощице, которая там росла.

Рощу я отлично помнил, и обычно с этого места можно было увидеть дом на ферме. Так было в моем мире, но не здесь. Здесь я смотрел на пепелище. Обугленные доски на месте дома, на месте сарая, на месте забора. Мертвые черные деревья. Мертвая земля. Все сгорело, давным-давно.

В доме деда случился пожар, лет десять назад, но его быстро потушили. Дед тогда проспал, опоздал на поезд, и отменил поездку куда-то, по своим фермерским делам. Если бы он не проспал, некому было бы заметить замыкание в старой проводке, дым и огонь. Дом бы сгорел. Вот это  я и видел – мир, где его дом сгорел. Только этим новый мир и отличался от привычного мне. Но это был новый мир! Теперь до меня окончательно дошло, что дед не был психом. И я не псих. Я действительно в другом мире!

Паника пронеслась по моим нервам, я оглянулся,  и не увидел входа в лабиринт. Но увидел стену дыма, из которой пришел сюда.  Она не исчезала, не меняла форму, не замечала порывов ветра. Из письма деда я знал то, что скоро узнал из опыта – никто чужой  не видел этот дым и не мог войти в него. Дым открывал путь только тем, кто пришел из лабиринта. Я кинулся к нему, прыгнул внутрь и снова оказался в узком каменном коридоре между мирами. Сердце колотилось все медленнее, паника  отступала. Я чуть отдышался, повернулся и снова вошел в дым. И опять оказался  рядом со сгоревшей фермой.

Вот тогда-то я и начал вопить. Я орал, хохотал, бегал кругами, и подражал звукам, которые издавали кабаны в своих загонах на фермах. По какому поводу состоялась эта истерика? Да просто я на самом деле попал в другой мир! Я прошел в кабинку, похожую на общественный туалет, и вышел в ином мире, в параллельной вселенной! Это потрясало, сводило с ума, и на радостях я махал руками и отплясывал. Тогда  моему восторгу не было конца.

Прошел год, и восторга стало куда меньше. Каждый мир, в конце любого коридора лабиринта, оказывался похож на мой собственный. Иногда они исчезали, появлялись, коридоры двигались, и мне приходилось обновлять таблички указателей. Но миров никогда не было много. Десять, двадцать, тридцать… Все похожие один на другой. И в каждом что-то пошло не так. Грузовик на дороге свернул направо, а не налево. В одном мире прошел дождь, а в другом нет. Миры отличались, как мелкие версии одной и той же реальности, но все походили друг на друга.

В одном мире мой дед не потушил пожар, и его дом сгорел. В другом  дорожные знаки были больше, чем я привык, или мои соседи завели не двух котов, а трех.  Вот и все! Каждый мир отличался, но каждый оставался знакомым, и странствия по ним не казались путешествием в новую Вселенную. Скорее, походом на новую улицу в своем же городе. Все как бы новое, но знакомое, такое же, как везде. Путешествие в параллельные миры оказались не приключением, а рутиной.

***

Я не рассказал про лабиринт жене, моей Лии. Не знаю почему, но я не хотел делиться секретом. Лабиринт мой! Я знал, что должен охранять его. Даже от своей жены! Где-то в лабиринте наверняка были миры,  где я рассказал ей все. Может быть,  там она осталась жива. В моем мире все сложилось иначе, и это моя вина. Тогда я не думал о ней, только искал способ заработать. Дед как-то зарабатывал! И я хотел понять, как.

Дела шли очень  плохо.  Я получил диплом, а с ним и  долги по кредиту за обучение.   А вот работа, как оказалась, к диплому не прилагается. Долг по новому кредиту, который я взял на оплату свадьбы,  лег поверх долгов за обучение, а следом еще и долги по ипотеке присоединились к этой компании. Лия тянула все на себе, а я спускал остатки сбережений деда на попытки начать собственный бизнес. И проклинал деда  последними словами – старый  болван не додумался включить в инструкцию  к лабиринту способы, которыми он добывал деньги из этих каменных плит!

Я находил работу и терял ее. Спускал последнее на курсы, где обещали научить инвестициям, биржевым играм и быстрым заработкам. Курсы помогли поверить в себя, я занял денег, что бы купить акции, и прогорел. Об этом я тоже не спешил рассказать жене. Она не знала, каким большим к тому времени стал наш долг всему миру.

Зато знала, что долг есть. И покрыть его, хотя бы частично, можно было деньгами от продажи фермы. Она требовала выставить землю на продажу, я отказывался, и не мог объяснить свой отказ. Мы разругались, я хлопнул дверью и уехал на ферму. Продавать землю я не собирался, и знал теперь, почему ее не продали мои предки. Дело не в земле, дело в лабиринте, который не должен достаться посторонним! Не хватало только кучи ротозеев, которые будут слоняться по коридорам, водить туристов в параллельные миры  или прокладывать туда нефтепроводы.

Дедовские таблички в лабиринте к тому времени сменились моими собственным. Лабиринт изменился, стал больше. В то время он открывал дорогу в десятки миров, но я знал все его пути и шел почти машинально, как по знакомой улице. По ту сторону стены дыма мир не отличался от моего. Солнце светит одинаково во всех Вселенных, птицы везде поют одинаково. До Винилада я добрался на пригородном поезде, и в вокзальной кассе этого мира мои деньги приняли без возражений, как обычно.

Я бродил по улицам города без дела, и думал, как заработать. Приходила мне в голову идея найти самого себя? Спросить, как он использует местный лабиринт? Приходила. Но какой смысл? Едва ли в этом мире я окажусь миллионером, который просто так  даст мне денег! Я бы не дал.

Жизнь моих двойников почти не отличалась от моей. Лабиринт всегда выводил в рощу за забором фермы, и  несколько раз я осторожно пробирался  на саму ферму. Почти всегда лабиринт стоял там. Почти всегда он был заперт, а один раз я застал его заложенным кирпичам. Мой двойник из того мира не хотел гулять  между Вселенными. Но нигде местный я не был богачом. Все параллельные миры почти одинаковые.

А вот дед имел приличное состояние, он как-то выносил деньги из этого лабиринта!  И первая идея, на которую я набрел в той прогулке, включала маску, пистолет, и бегство из банка, с мешком денег в руках. Что моему двойнику придется отвечать за ограбление, меня не волновало. Он – не я. Он похож на меня, но он – не  я, и мне не было дела, до того, как сложится его жизнь в его мире. Вот только  у меня не было маски и пистолета. Да и сомнительно, что бы я сумел сбежать после налета на банк и добраться до стены дыма в пригородном лесу. Меня арестуют куда раньше!

Хотя деньги, укради я их, сгодились бы и в моем мире. Деньги почти всегда выглядели одинаково. Документы выглядели одинаково. Вот тут и забрезжило решение. Не могу сказать, что у меня был план – скорее импровизация. Я зашел в банк, и толкнул дверь с надписью «Кредитный отдел».

Мои документы не вызвали никаких возражений. Они выглядели так, как должны выглядеть, мой двойник жил здесь, и кредиты брал уже много раз. Я заполнил заявление, и через полчаса получил на руки скромную, но приятную сумму. Приятную мне, а не моей местной копии. Скоро он будет кричать и ругаться, доказывать, что кредит он не брал, но доказать ничего не сможет. Я ушел с деньгами, вернулся к стене из дыма и опять оказался  в лабиринте миров. А вот домой я уже не спешил. Что сработало один раз, сработает и во второй!

Два поворота, новый коридор, стена дыма – и  новый мир встретил меня наводнением. С неба лило и ферма, на которой здесь стоял лабиринт, тонула. Я повернулся, и нырнул в стену из дыма. Пришлось просохнуть перед следующей попыткой.

Мир номер три  оказался слишком беспокойным. Какие-то беспорядки, толпы протестующих на улицах. Там мне понравилось еще меньше, чем под дождем.  В следующих двух мирах мне отказали в кредитах, и я почти потерял надежду. И решил, что если не повезет со следующим миром, то я остановлюсь.

Но я не остановился! План сработал, и в очередном мире, я снова получил свой кредит. Единственное, что к тому времени я научился делать хорошо, за всю свою жизнь – это брать кредиты. Еще один мой двойник остался с долгами, о которых даже не знал, и меня это не волновало.

Ночь и следующий день я провел на ферме, и старался не думать, что ждет меня дома, когда вернусь. Первый раз я не ночевал дома! Я вымотался и натер ногу, пока таскался по каменным коридорам, но получил  кредиты на своих двойников еще в трех мирах. Купюры легко прошли проверку в банке Винилада в моем мире.

Дома меня ждал скандал, разумеется, но он утих, как только я вывалил на стол кучу наличности. Кучу  надо было как-то объяснить, и я уверил Лию, что это прибыль, которую принесло мое недавнее вложение в акции.

Так я добавил еще немого вранья  в нашу жизнь. Я уже начал понимать, как зарабатывал на лабиринте мой дед, но он явно не бегал по банкам, оформляя кредиты на двойников. До того миры навевали на меня  скуку, но теперь я на самом деле заинтересовался ими. Лабиринт оказался не бесполезен!

Каждый мир отличался от моего, совсем чуть-чуть. И я понял, какие отличия нужны, когда пошел оформлять новый кредит и увидел банковское табло с курсом валют. Цифры на нем очень сильно отличались от тех, что я помнил со времен своих попыток инвестировать. Особенно  курс золота. В этом мире оно стоило почти вполовину дешевле.

Вот тут до меня и дошло, наконец! Я не стал брать кредит, и мой двойник избежал проблем. Вместо этого я собрал все деньги, какие смог достать, снова занял, и пошел в банк мира с дешевым золотом. Скупил его, и продал в своем мире. Идеальный план!

Так и пошло. Лию я уверил, что играть на бирже или брать в долг больше  не стану. Пора использовать ферму, но не для продажи, а для бизнеса! Я поклялся, что продам ферму, если она не принесет дохода, и выпросил последний шанс. Сочинил блистательную историю о том, как сдам поля в аренду другим фермерам и начну зарабатывать с первой же недели. Я получил эту неделю, что бы доказать свою правоту. И снова пошел за золотом.

Лия терпеть не могла грядки и коровники, так что на ферму она не ездила, не лезла в мои дела. Три, а то и все пять, дней в неделю я проводил теперь на ферме. Лабиринт украсили новые таблички, с ценами и названиями товаров. Они показывали, куда идти, что бы дешевле купить золото, украшения, редкие книги, масло из трюфелей, и все, что я мог найти. И куда пойти, что бы продать их как можно дороже, по ценам другой Вселенной. Покупай дешево в одном мире – продавай дорого в другом!  Идеальный бизнес.

Долги наши начали таять, а с ними и претензии Лии. Мы почти не виделись, но она не возражала (как мне тогда казалось). Она больше не спорила, не предлагала продать ферму. Просто оставалась одна. Каждый день. Каждую ночь. Не знаю, когда она начала искать себе компанию, но, думаю, довольно скоро. Меня не было дома, и она шла к подругам. С ними можно поговорить, можно выпить бокал вина. Сходить в ресторан. Потом к  ресторанам добавились бары и ночные клубы.

Я бродил по коридорам лабиринта, перетаскивал покупки из мира в мир, а она бродила по клубам  и пила.  Уверен ли я, что в ее похождениях не было места другим мужчинам? Нет, не уверен! Но я не хотел думать об этом, не хотел ничего замечать. Меня ослепил блеск золота – и в прямом смысле, и в переносном.

Мы избавились от догов, деньги прибывали, и каждый день я видел только  одну цель – еще больше денег! Это стало азартом. Я соревновался сам с собой, сколько я смогу заработать за неделю, сколько за день. После трех дней блуждания в лабиринте я возвращался домой, и если заставал Лию дома, то рассказывал ей сказки про аренду полей и мой упорный труд на огороде, ради будущего урожая и блага нашей семьи. Ложился спать и обнимал жену в постели, а сам думал только о лабиринте. Через сутки я уже снова входил в стену из дыма.

Ферма кормила нас, хотя и не так, как думала Лия. Она перестала настаивать на продаже земли. Перестала спрашивать, почему мне надо проводить там так много времени. Перестала вообще интересоваться тем, где я и чем занят. Думаю, она считала, что на ферме у меня любовница, но ничего мне не говорила.

Дома я бывал все реже. Денег становилось все больше, а выпивка, которую Лия заказывала в клубах, становилась все крепче. Год мы прожили в таком ритме. Я отдал все долги, купил новую квартиру, машину, бриллиантовое колье для Лии. А потом серьги, которые стоили куда больше моей машины. И ни на секунду не задумался о том, как она жила весь этот год. Я просто хотел больше денег!

В тот день я нашел новый мир с отличными перспективами.  В нем расплодилось очень много осетров, и черная икра стоила чуть дороже  хлеба, на который ее намазывали. Я мог бы продавать ее огромными партиями, намного дешевле  конкурентов, и стать миллионером. Домой я вез мечты о немыслимом богатстве, шампанское и огромную банку, набитую отборной икрой.

Я пришел домой, и не застал Лию. Разумеется, она проводила время в очередном клубе. Ее телефон не отвечал, и я начал обзванивать ее подруг. Одна из них взяла трубку. Так я и узнал новости.

Банка икры разлетелась вдребезги, и осталась лежать на полу квартиры, пока я мчался в больницу. Когда я приехал, все, что оставалось, это опознать тело в морге.

Я мог рассказать ей про лабиринт, мог взять ее с собой, показать ей другие миры. Но я молчал. А она пила и выходила из клубов, ночью, смертельно пьяная, в своих серьгах и бриллиантовом колье. Ее тошнило на тротуары в подворотнях, среди ночных тусовщиков, пьянчуг и наркоманов, и каждый из них мог видеть ее бриллианты.

Подруга, чуть трезвее Лии, нашла ее тело в подворотне, изрезанное, в лужи рвоты и крови. Без колье и без сережек. Тот, кто забрал их, порезал лицо Лии, руки, ударил ее ножом в живот, но она еще  жила в больнице. Лия пришла в сознание, она ждала меня, и умерла, пока я ехал к ней.

Я мог бы рассказать ей о лабиринте, но не стал, и она умерла.  В этом мире, во всяком случае! Но лабиринт знал много других миров, где все сложилось иначе. Я не ушел в запой или депрессию.  Не кричал, не требовал от полиции найти убийцу. Я любил свою жену! На самом деле любил. Просто в последний год я и сам забыл об этом. Но в лабиринте много миров. И во многих из них Лия все еще жива. Это не моя жена, конечно, но если я не увижу разницу, то разве не смогу притвориться, что она жива? Надо было только найти подходящий мир.

Мир, где она не умерла. И где она не замужем.

Ее похоронили в закрытом гробу, и единственное, о чем я мог думать у могилы – это другие миры. Там она жива! Там я начну все сначала, мы снова познакомимся, и я смогу быть с ней, как раньше, сделать вид, что никаких похорон никогда не было. Все миры очень похожи между собой! И почти в каждом меня ждет моя Лия.

***

С кладбища я сразу уехал на ферму и пошел в лабиринт. Он снова изменился, что-то исчезло, что-то появилось, его коридоры всегда менялись. Сорок семь миров ждали меня.

Тот, что встретил меня потопом в прошлый раз, не изменился, дождь все еще лил, я мгновенно вымок, и провалился в грязь почти по колено. Миры похожи, но и небольшое отличие может вызвать много проблем. Этот мир тонул, и я забраковал его. Забраковал мир, в котором бушевала эпидемия. Я сбежал оттуда, и понял, почему дед советовал не играть с лабиринтом без необходимости. Я отбрасывал и вычеркивал одну Вселенную за другой. Мир, в котором документы отличаются от моих.  Мир, в котором Лия переехала, и я не знал, где ее искать.

Когда я снова вышел из стены дыма, ферма стояла на месте, лабиринт торчал  на поле, ни войны, ни эпидемий. Внешне мир выглядел нормально.  До квартиры в Виниладе я добрался в сумерках, встал под окнами и вынул бинокль. Я должен был убедиться, что там живет именно моя Лия, а не кто-то другой. Силуэт прошел мимо окна, и я узнал фигуру и походку Лии. Она здесь!

Она снова показалась на фоне окна, с бокалом мартини. Это чуть тревожило, я знал, чем может закончиться ее любовь к выпивке, но все поправимо. Я исправлю ошибки, избавлю ее от порочной привычки, и все будет отлично!

Она стояла в светящемся прямоугольнике окна. Потом повернула голову, словно к кому-то. Засмеялась. В окне появилась еще одна фигура. Лия отставила бокал, и поцеловала того, кто был с ней в квартире. Они отошли от окна, и свет погас, а мое воображение включилось. Я знал, что там происходит! Там моя жена, с другим! Я рванулся к входной двери, и только на ходу вспомнил, где я. Эта Лия – не моя жена, а ее точная копия, и меня она никогда не видела. И у нее есть муж – я. Другой я, из этого мира!

Я так хотел найти Лию, вернуть ее, что забыл главное – миры очень похожи. И если даже ключи подходят к замкам, то у и Лии всегда будет муж. Мой двойник из этого мира, занявший мое место!

И я ушел. Шагнул в стену дыма, прошел по каменным коридорам и вышел в следующий мир. И в этом мире Лия целовала моего двойника на улице, а в следующем держала его за руку, сидя за столиком летнего кафе. А в следующем устраивала ему громкий скандал. И нигде она не была одна, а если она не жила с моим двойником, то была уже мертва. В двух мирах умер я, а она исчезла куда-то после похорон, и  я не смог ее найти.  Не помню даже, сколько раз мне пришлось  проходить через дым, пока я не нашел мир, где застал Лию одну.

Мне даже не пришлось идти домой, Лия сама шла по улице мне навстречу, и пока еще не замечала меня. Шла одна, и это был мой шанс! Я знал ее лучше, чем она сама, я видел все ее варианты и версии. Познакомиться с ней не будет сложно. Она шагала по улице, наши тела сближались, а сердце у меня колотилось,  как у школьника перед первым свиданием. Я мог бы поздороваться с ней, завести разговор. Но она успела раньше.

– А ты как тут? – удивилась она, и застыла на месте.  – Ты же на ферме, вроде?

Ну да – то, что я застал ее одну, вовсе не означало, что она одинока и не знакома со мной! От нее слегка несло спиртным, и знакомое колье украшало шею. Лия явно возвращалась из очередного загула, пока очередной я убивал время в лабиринте. В этом мире, и во всех прочих, она замужем за моим двойником,  этому нет конца, и нет мира, где она одна и ждет меня.

Но я не видел разницы между этой Лией, и той, над гробом которой стоял. А раз так, то и она не увидит разницы! Такой поворот я  не планировал заранее,  все получилось спонтанно.

– А я уже вернулся! – ответил я.

Потом сделал еще шаг, взял ее за руку. Поцеловал в щеку. Она не возражала, и я поцеловал ее губы, а мое сердце грохотало, как барабан. Никто не сможет даже представить, что значит поцеловать жену, которую уже  похоронил. Лия жила! Она дышала, и ее губы касались моих. И плевать, что это не та Лия, которую я знал раньше – главное, что она точно такая же. Я на самом деле любил свою жену, всегда, еще с тех пор как в школе шел на первое свидание, с таким же бешеным стуком в груди.  Я всегда любил ее, хотя не всегда про это помнил.

– Ух! Зверь дикий, прямо! – она отстранилась. – Мне нужен воздух!

– Я соскучился! – сообщил я.

– Ты же только вчера уехал. Когда это ты успел соскучиться?

– Сразу, как только уехал. Даже еще раньше. Намного-намного раньше. Я все время торчу на ферме, забываю про тебя. Но я все равно скучаю, и с меня хватит! Я не хочу больше бросать тебя одну.

Наверняка мой двойник много раз повторял что-то подобное. Ее взгляд говорил: «Рассказывай, рассказывай, слыхала я твои байки!». Но она хотя бы не спорила, это уже хорошо. Я взял ее за руку, мы пошли, и я понятия не имел, куда, но не собирался терять момент.

-Знаю, я такое уже говорил, – продолжил я, и сделал паузу. Она все еще не возражала, значит, мой двойник действительно говорил что-то подобное.

-Я все время на ферме. Копаюсь в грядках, кручусь с арендой полей, – я снова замолк, и дал ей шанс возразить. Лия молчала. Никакого удивления, значит, в этом мире мой двойник делает то же, что и я.

-И вечно торчу в лабиринте, – добавил я наугад, и вот тут она удивилась. Значит, я и здесь ничего ей не рассказал.

– Что за лабиринт? – спросила Лия. – Бар такой?

– Нет, не бар – это на ферме. Такое, каменное. Мой дед называл это лабиринтом.

-А, та туалетная кабинка из каменного века? – рассмеялась Лия. – Ты никогда не говорил про эту штуку, что это лабиринт!

-Да не важно, как ее называть, – перебил я. – Важно, что с меня хватит. Все – никакой больше фермы! Я поэтому и вернулся рано – решил, что пора ее продать. Хочешь?

Она хотела, еще как!

Это был прекрасный вечер. Мы гуляли, сходили в ресторан (и я убедился, что она слишком много пьет, хотя и не так много, как Лия, которую я похоронил).  Мы вспоминали молодость, наше знакомство, и я пару раз ошибся в деталях, но это сошло мне с рук. Все  же у миров есть отличия, хоть их и не много. От спиртного Лия становилась разговорчивой, как и мой отец, а я слушал, запоминал и старался поменьше болтать.

Лия насторожилась, когда я не вспомнил о вечеринке, на которой она облила платье вином, но я отговорился тем, что думать могу только о ней, а не о платьях. А лучше даже думать о ней без платья вообще! Выпивка делала Лию не только разговорчивой, но и развратной, и после этих слов она забыла о странностях моей памяти. Мы поехали домой, и теперь уже я поцеловал ее перед окном, и погасил свет.

Этой ночью она спала крепким пьяным сном. А я лежал рядом, и думал, как теперь выкручиваться из всей этой заварухи.  Местный я, ее настоящий муж, сейчас на ферме, которую не собирается продавать. Он не рассказал ничего Лии, и сейчас наверняка скупает икру или золото в других мирах, как делал я сам. Он вернется домой. И Лия узнает, что я – самозванец!

Лабиринт придется спрятать. Замуровать кирпичами, замазать цементом, насыпать сверху холм из земли. И засадить его деревьями. Когда они разрастутся, никому в голову не придет копаться под их корнями.  Я продам землю, останусь с Лией  и помогу ей завязать с выпивкой.

Конечно, мой местный двойник будет против, так что придется запереть двери лабиринта, пока он внутри, бродит в других мирах. Там он и останется. Все миры достанутся ему! Почти в каждом мире есть свой лабиринт, и в его распоряжении будет бесконечность разных  Вселенных. Кроме этой! Мир, где Лия лежит в моей постели, я оставлю себе.

И это значило, что на ферму опять придется вернуться. Но не прямо сейчас! Мы провели вместе прекрасный день, и он начался со слов: «Я больше не поеду на ферму!». Сразу после этого уехать на ферму, значило все испортить. Пришлось рисковать. Мы провели вместе еще один день, и мой двойник в любой момент мог вернуться домой, но пока мне везло. В тонкостях нашей жизни в этом мире, в датах и события,  я путался, но отговаривался, объясняя все это стрессом. Я слишком много работаю на ферме! Уже с ума схожу. Так что надо продать ее как можно скорее.

-Ты точно не против? С ней закончатся и хорошие заработки! – предупредил я Лию.

А она ответила, куда запихает мне и ферму и заработки, если не продам землю как можно скорее.  Оказывается, муж для нее все это время был важнее, чем счет в банке или серьги с бриллиантами! Раньше я не мог этого понять.

– Раз так, то мне надо с ней покончить. Давай сделаем все быстро, как прыжок в холодную воду! Я поеду, все закрою, отключу свет, запру ворота, и повешу табличку «Продается». Утром вернусь – и мы вместе выставим все на продажу, – предложил я.

Лия не собиралась легко отпускать меня на ферму, даже под таким замечательным предлогом, но я подготовился. Мы говорили за столом, и я подливал ей вино, бокал за бокалом. Она стала разговорчивой, потом развратной, а потом уснула. Я натянул штаны и уехал. И чувствовал себя случайным любовником, который сбегает, пока муж не вернулся домой. Хотя так оно и было, на самом деле.

***

Ферма стояла на своем месте. Не во всех мирах было так, но в этом она стояла. Мой план строился вокруг предположения, что я застану двойника в лабиринте, и просто запру его там. Сказать по правде, это больше было фантазией, чем планом, и не думал, как и что буду делать.

И даже с этими зачатками плана было покончено, когда я подобрался к ферме, уже вечером, и обнаружил, что в окне горит свет. Мой двойник не ушел в лабиринт. Он бродил по комнатам и собирался ложиться спать. Я забрался в сарай, и сам уснул там.

Будильник на телефоне запищал  в шесть утра, и я занял место в кустах у сарая, со своим верным биноклем. Пришлось ждать, но через полчаса мой заспанный двойник выбрался из дома. Он бродил туда-сюда, слонялся по двору, очень медленно, занимался какой-то бытовой ерундой, а я поражался – неужели и я сам такой же вот медленный и нудный? Наверное, да.

К семи утра двойник, наконец, взялся за дело. Он шел по двору и крутил ключ от лабиринта на цепочке. Я понял, куда он идет, и привстал в кустах, приготовился рвануться вперед, запереть за ним дверь. Подлая ветка громко хрустнула под ногой. Я рухнул на землю, но наделал этим еще больше шума. Двойник замер и оглянулся.

-Эй! – крикнул он, – Есть там кто? Выходи, у меня ружье! Это частная собственность!

Ну что за придурок? У него же не было с собой ружья! Но он побежал в дом, и я вспомнил, что в доме ружье  было. Древняя двустволка, которая досталась мне от деда, вместе с фермой.

Ферму я знал не хуже ее местного владельца, и пока он бегал за ружьем, кинулся вперед и почти добежал до входа в лабиринт. Почти! Он вышел из дома, и я растянулся в грязи. Черная толстовка и черные  брюки давали надежду, что он меня не заметит. Двойник подошел к кустам и молча всадил в них заряд дроби. Он мог меня убить, и даже не посмотрел, в кого стреляет!

Куст трещал и шатался, пока он ломился в сплетение веток, а я снова рванулся к лабиринту. Оставалось совсем немного. Двойник выбрался из куста, и кроме ружья держал в руках мой бинокль. Я забыл его во время бегства, и теперь двойник точно  знал, что на ферме он не один.

И знал, где меня искать. Он повернулся к лабиринту. Бинокль упал в грязь, а двойник вскинул ружье, и снова нажал на спуск. Он стрелял мне в спину, но промахнулся метра на два, не меньше. Заряд дроби оставил мелкие дырки в двери лабиринта. Два выстрела из двух стволов, и он не пытался перезарядить ружье. Похоже, он не взял с собой запасные патроны! Это давало мне хороший шанс остаться в живых.

-Выходи, поговорим! – заорал он. – Я знаю, кто ты! Так не должно быть! Все надо закончить сейчас, а то этому конца не будет!

Он орал еще что-то, и медленно подбирался к лабиринту, обходил его стороной. Я посмотрел наверх. Два метра до крыши «туалетной кабинки из каменного века». Всего два метра! Забраться туда – плевое дело.

Я крался вокруг кабинки, а он шел за мной. Лабиринт оставался между нами, не давал увидеть друг друга. Мы сделали полный круг этой странной карусели, и пошли на второй виток, когда у него сдали нервы. Он завопил, и кинулся в атаку. Я схватился за каменную крышу,  уперся ногой в стену, рванулся вверх. И успел приземлиться на крышу, когда он свернул за угол кабинки.

Двойник  проскочил под моими ногами и едва не задел их, но не посмотрел вверх. Он ружье держал за стволы, как дубинку, и пытался врезать мне прикладом, и  ударил только пустоту.  Очень осторожно я подтянул ноги к себе и скорчился на крыше кабинки, пока он озирался и пытался понять, куда я делся. А потом побежал к дому. Туда, где есть запасные патроны для ружья, и в этот раз он прихватит их полные карманы! Он вопил что-то на ходу, и я расслышал обрывки фраз: «Надо прекратить! Конца не будет!», но тогда еще не понял, о чем речь.

Земля легонько ударила меня по пяткам, когда я спрыгнул с другой стороны кабинки и рванулся к сараю. У двойника ружье! Значит, и мне тоже нужно оружие. Я знал, что в сарае есть топор, и успел взять его до того, как двойник снова вышел из дома.

Он крался с ружьем, которым почти не умел пользоваться, кричал: «Выходи, я тебя вижу!», и еще: «Давай уже закончим с этим, навсегда!», а я смотрел в щель в стене сарая, и видел, как трясутся от страха его руки. Он обошел кабинку и увидел следы в грязи. Повернулся к сараю. У него было всего два патрона в стволах, и я надеялся, что он не станет обстреливать сарай наугад. Так и вышло. Он подошел к двери и замер снаружи. Я замер внутри.

Он мог бы осторожно заглянуть в двери, осмотреться и не высовываться, и тогда все кончилось бы совсем иначе. Но в каждом мужчине живет ребенок, который ищет возможность поиграть в ковбоя или полицейского. И он сделал то, что обычно делают герои  дешевых боевиков – ворвался внутрь, не глядя, с воплями. Прыжком он влетел в сарай, держа ружье перед собой, у пояса, и заорал:

-Никому не двигаться,  руки за голову!

Он целился перед собой, пока я стоял, справа от него, у самой двери, и топор уже начинал свой разгон. Он хотел пристрелить меня, но не увидел сразу, и стволы рванулись влево, в поисках мишени. А потом ружье упало в грязь. Следом туда повалился и он сам.

Он боялся меня куда больше, чем я его! Он кричал и суетился, а все, что мне понадобилось, это один раз опустить топор. Его голова раскололась, и кровь текла на землю.

Обычно из потоков крови получаются отличные улики, но сейчас это не имело значения. Никто не бывает на ферме, кроме меня, но даже если представить, что кто-то нашел кровь, и началось расследование, экспертиза покажет, что это моя кровь. А я жив и здоров, и повода для расследования нет. Никто не умер! Я был в этом мире – и я все еще в нем есть.

Но план теперь поменялся. Мне пришлось  оттащить тело к лабиринту, протащить его волоком по каменным коридорам. Я нашел первую попавшуюся стену из дыма, поднял труп, как мог, и в обнимку с ним выпал в новую Вселенную. Тело придавило меня к земле, и я барахтался, пытался вырваться на волю. Никого не было рядом, никто не увидел меня, пока я заползал обратно в лабиринт. Тело найдут, и у местной полиции настанут веселые времена. У них на руках останется труп моего двойника, но и сам мой двойник наверняка жив в этом мире! Не просто им будет все это объяснить. Но это уже не моя проблема.

Я вернулся обратно, вышел в свой мир и запер лабиринт.

Чуть позже, когда я отдышался и умылся, я сходил в рощу, туда,  то меня должна была ждать стена из дыма, вход в мой лабиринт, ведущий в мой родной мир. Стены не было. Я вошел в чужой лабиринт, и вход в мой закрылся. И это значило, что домой мне уже не вернуться. Но я и не собирался! Мой дом теперь – здесь.

И я вернулся домой – в квартиру к Лии. Мы отметили прощание с фермой. Потом решили передохнуть, насладиться свободой и обществом друг друга. Потом нашлось что-то еще, и еще, я так и не замуровал лабиринт, и не рассказал жене о нем. На ферму я больше не возвращался, а продать землю Лия  уже не требовала. Ее вполне устраивало, что я просто дома, рядом с ней.

***

Так прошли почти шесть месяцев. Деньги, которые я прихватил из родной Вселенной, иссякли, но я не поддавался соблазну вернуться к лабиринтным заработкам. Пришлось найти работу. Теперь я каждый вечер был дома, мы засыпали и просыпались в одной постели. Лия пила все меньше. О мертвом двойнике я и не вспомнил. Очень медленно, день за днем, жизнь становилась нормальной.

Единственное, что слегка ее портило – это нехватка знаний. Я все еще не мог толком поддерживать разговор. Лия постоянно вспоминала то поездку на дикий пляж год назад, то свадьбу ее подруги, то еще что-то, о чем я не имел понятия. В моем родном мире,  с моей родной Лией, этого не было. Я просто поддакивал, кивал, и старался все запомнить.

До нашего похода в ресторан казалось, что все идет почти хорошо. Лия бросала пить, но постепенно. Она не завязала сразу, а просто  пила меньше и реже, и мы не видели беды в том, что бы сходить в ресторан и отметить шесть месяцев свободы. Уже полгода я не уезжал на ферму. Полгода с того дня, когда я убил ее мужа топором, и выбросил тело в параллельный мир. Хороший повод для праздника!

Мы отлично провели время, танцевали и пили, я сорил деньгами, заказывал все лучшее в меню. Почти до конца вечера все шло прекрасно, но Лия все же немного перебрала. Она вышла тогда на улицу, подышать воздухом, и всего на несколько минут осталась одна. А когда вернулась, уставилась на меня, как будто видела первый раз в жизни.

– Ты как так быстро сюда попал?  – спросила она. – Ты, вообще, зачем уходил?

Я не понял, о чем речь

– Ты же только что на улице был! Я тебя позвала, а ты ушел. А теперь ты опять тут. Как так?  – ее язык заплетался, и я списал все на опьянение. Отвез ее домой, и к утру забыл про странное происшествие.

Прошло два дня, и Лия спросила меня, где ее ключи. Я вынул ключи от дома из ее же сумочки, и отдал ей, но она спросила, где ключи от машины. Невинный вопрос, вот только  у нее  не было машины! Ни здесь, ни в моем родном мире, Лия не садилась за руль.

-У тебя нет машины, – ответил я.

-Я знаю, я пошутила! Смешно же, – сообщила она серьезным тоном.

Вот теперь я начал беспокоиться. Нельзя ей снова выпивать! И не стоило напиваться на той вечеринке, в честь  шести месяцев без фермы. Я так и сказал, а Лия не смогла вспомнить ни наш вечер в ресторане, ни ее иллюзию, что она видела меня на улице.

Прошло еще несколько дней, а странности Лии не исчезали. Она стала рассеянной, забывала детали нашей жизни, путалась в недавних событиях. Все это я списывал на алкоголь, пока не увидел человека на улице.

Лия тогда подошла к окну, задернуть шторы. Я говорил с ней, болтал что-то любовно-милое и бессмысленное, она улыбалась, а я подошел и поцеловал ее. Она обняла меня, и краем глаза я увидел человека, который стоял на улице, и смотрел на наши окна. Я не разглядел его – просто какой-то мужчина. Моего роста. Моей комплекции. В моей одежде.  Он стоял, и смотрел в бинокль на окна моего дома. В точности, как в одном из миров смотрел на них я сам. Смотрел и ревновал. Я поспешно погасил свет. Только в этот момент я начал понимать, что идет не так.

Утром я  сделал вид, что неожиданно вспомнил о старой идее продать ферму.

-А мы собирались продать, да? Значит надо продать, – ответила Лия.

– Ты не против? Ты же сказала, что не хочешь с ней расставаться, что сделаешь там сад! – я притворился, что удивлен. Разумеется, я врал, она мечтала избавиться от фермы, и ни о каких садах никогда не говорила.

-Ну, можно и сад! – ответила Лия. – А если ты хочешь продать, то я и без сада обойдусь!

– Я тогда поеду, посмотрю как там дела! – я выдавил улыбку, как прорубленную в лице топором. – Помнишь, мы тогда не  отключили свет, когда последний раз туда ездили? Надо отключить. Я поеду?

– Конечно, езжай, раз надо, – равнодушно согласилась Лия.

Моя Лия никогда не была на ферме. Моя Лия не мечтала о саде. Она бы сразу поняла, что я говорю какой-то бред. Моя Лия поняла бы! А не то существо из иного мира, которое ночевало в моей постели. Эта Лия не знала ничего о нашей жизни, потому что не жила со мной последние полгода.

Я мчался к ферме, и почти не убирал ногу с педали газа. Мчался, хотя не знал точно, что наделся там найти. Но все стало понятно, когда я нашел замок сорванным с двери лабиринта. Похоже, по нему долго били чем-то вроде молотка, дерево вокруг превратилось в щепки.

В странствиях по иным мирам мне попадалось несколько тех, где я умер, а Лия исчезла, и  я не смог ее найти.  Теперь я смотрел на взломанный замок, и понимал, куда исчезли Лии из тех миров. Очень осторожно я открыл дверь.

– Не надо, пожалуйста!  – попросил я, не знаю кого. Бога, может быть, или тех, кто построил лабиринт.

Я молился, просил позволить мне войти в лабиринт, и не найти там следов крови. Но кровь там была. Темная красная кровь моей жены на полу лабиринта. И такой же темный красный карандаш для губ, из ее сумочки. Она им пользовалась, когда была жива.

Пользовалась, пока бешенная девка из иного мира не пришла сюда, в поисках двойника своего умершего мужа. В поисках меня! Утром Лия ушла на работу, и по пути встретила свою точную копию. Не знаю, что было дальше – обман, хитрая ловушка или грубое похищение. Но Лия оказалась здесь, кровь закапала пол лабиринта, а ее тело самозванка выбросила в случайном мире, как мусор. С самозванкой я и провел последние дни.

Я выбрался наружу.  Меня тошнило, и я едва не украсил дверь  лабиринта своим завтраком. Пришлось стоять, привалившись к стене, с закрытыми глазами, и ждать, пока желудок успокоится, а сердце хоть немого замедлится.

Так я и стоял, пока не услышал треск. Сухая ветка сломалась. Кто-то наступил на нее, и она сломалась! Я открыл глаза. Ветки кустов у стены сарая шатались, кто-то продирался через заросли. Я кинулся к кустам. Меня ждали сломанные ветки, помятая трава, и бинокль, который бросил там шпион. Он сидел в кустах и наблюдал за мной, как делал когда-то я сам.

Смерть Лии и самозванка, которая заменила ее собой, отошли на второй план. Он пришел за мной! Другой я, который в своем мире похоронил свою Лию, и пошел искать мир, где сможет жить с ее копией. Он пришел убить меня и занять мое место.

-Выходи! Давай просто поговорим, я знаю, кто ты! А то этому конца не будет! – закричал я. И вспомнил, как мой уже мертвый двойник кричал что-то подобное.

Мой двойник прячется где-то здесь, за лабиринтом, или ждет меня в сарае, с топором в руках. Я должен добраться до ружья в доме и убить его! И того, кто придет после него. Или он убьет меня и займет мое место, и однажды встретится на ферме  со следующим двойником.

Мой дед был мудрым человеком. Он говорил, что в лабиринт лучше не заходить. Я зашел. И теперь этому не будет конца!