Кости на моем чердаке

Кости на моем чердаке лежат с тех пор, как я понял, что не могу больше выносить стук. Я разобрал стену, нашел кости, завернул их в простыню, и припрятал на чердаке, но спокойнее не стало. Да и не могло стать – раз уж стук шел не из стены, а только из моей головы, утратившей всякую ясность мысли.

Наверное, все это звучит не очень-то понятно, так что  мне придется начать с самого начала.

А начало – это Маркеза. Мы росли с ним вместе, мы учились с ним вместе, мы жили в соседних квартирах. Это не та дружба, которую выбирают – это та дружба, которую дает жизнь. Если бы мы встретились взрослыми и могли выбирать, мы бы не нашли общего языка.

Мы спорили – всегда. Не было вопроса, в котором мы бы соглашались, но особенно он любил тему непознанного и загадочного. А я любил разбивать его доводы в пыль.  Он приносил фотографию НЛО, а я говорил, что это просто отражение люстры в оконном стекле. Он рассказывал про Несси, а я спрашивал, куда такое  огромное существо справляет нужду?

Только однажды мы чуточку сошлись во мнении – да и то лишь для того, что бы сразу поспорить. Он показал мне репортаж о храме, в котором загорается Благодатный Огонь, как это там назвали. Толпы верующих молятся,  пламя вспыхивает само собой, и не обжигает их. Я сказал тогда: «Это чушь!». И он сказал: «Конечно, чушь! Они просто быстро проносят руку через пламя, и не успевают обжечься».

-А они еще верят, что огонь дает им Бог! – подхватил я, и имел в виду, что огонь тихонько зажигают припрятанными спичками.

-Хотя это просто пирокинез! – закончил за меня Маркеза.

И следующий час орал, пучил глаза и доказывал, что огонь загорается от того, что разумы сотен людей, объединенные в одном порыве, фокусируют психическую энергию и разжигают пламя силой мысли.

Орать, злиться и пучить глаза – вот его стиль. Тощий, сутулый, ростом мне до плеча, он выходил из себя и напоминал крохотную собачонку, которая облаивает проезжающие машины. Как же меня это забавляло! Он сжимал кулаки, но не смел ударить, хотя ему очень хотелось. Он никогда не смел напасть, выплеснуть гнев! До того самого случая…

В детстве мы порой дрались – и не как друзья, а серьезно, и он помнил, чем все заканчивалось. Я два раза становился чемпионом города по боксу, а он едва  поднимал что-то тяжелее книги, и всегда шел ко мне за защитой от хулиганов. Я не помогал ему, только высмеивал и предлагал навести на них порчу. Во всяком случае, так было, пока от пищевого отравления не умерли сразу трое его обидчиков. Разумеется, это было просто совпадением!

Хотя и у меня один раз, сразу после такой ссоры, вдруг разболелись зубы. А в другой раз я поскользнулся на льду и едва не сломал себе руку. Он пытался запугать меня, говорил, что у него дурной глаз и что его лучше не злить. А я снова поднимал его на смех.

И это все меркло перед гневом Маркезы, который вспыхивал при упоминании о загробной жизни. Только одно затмевало его гнев – мое желание злить его этой темой. Можете не сомневаться, я  пользовался любой возможностью, что бы завести разговор про призраков, и доказать, что их не существует. А он бесился, пучил глаза, вопил. Так забавно!

Он рассказывал, как медиум читает записки в конвертах, не открывая их – а я рассказывал, как делается этот древний фокус. Он говорил, что духи пишут послания на грифельной доске, лежащий на коленях у медиума – а я напоминал, что руки медиума тоже лежат на коленях, и никто их не видит. Так что послания пишет он сам.

Маркеза даже стаскал меня на спиритический сеанс. Обещал, что я увижу материализацию духа и уверую! Было круто, признаю. Мы сидели за столом, взявшись за руки, в темноте, и фигура в белом появилась в комнате. Я вырвал руку из ладони Маркезы,  врезал призраку в челюсть и отправил в нокаут помощницу медиума, которая завернулась в белую ткань и изображала привидение.

Вроде бы это должно было хватить, но нет! Маркеза только сильнее уверовал. Сказал, что тут была шарлатанка, и ее сразу поймали, а других не ловили – значит, там были призраки, а не шарлатанки!

К чему я все это? Ах да! Стуки. В тот день он завел свою обычную тему – спиритизм, полтергейст, духи, которые передают послания загадочными стуками. И добавил новые истории – про людей, которые заключали предсмертный договор. Оказывается, таких было довольно много, причем среди знаменитостей – два приятеля, увлеченные спиритизмом, договаривались, что как только один умрет, сразу придет ко второму, как дух, и расскажет, что творится на том свете.

Мы пили, запасы пива в моем холодильнике стремительно уменьшались, а он все  уверял меня, что в таких договорах  умершие приходили на самом деле.

-Так пусть и ко мне придут! – предложил я и расхохотался. – Посмотрим, как в мой дом лично явится покойник из могилы – вот тогда будет о чем говорить!

-А может, и явится! – завопил он, а я сильнее расхохотался:

-Ух ты! И кто же явится? Ты уже с трупами договорился? Наймешь привиденчика по объявлению?  Или сам пойдешь и утопишься, что бы вернуться и сказать: «Братан, ты был прав, нет никого того света»?

-Может, и вернусь! – он уже буквально визжал. – Я же все равно рано умру! Я знаю!

-Ну ладно, ладно! – я перестал хохотать и притворно поднял руки. – Все, сдаюсь! Как помрешь, так возвращайся. Начинай стучать в стены, звенеть цепями и все такое. Тогда и поверю! Но есть побочный эффект – придется сперва помереть.

-Да без проблем! – завизжал он еще истошнее. Он часто буйствовал, но такой истерики еще не бывало.

Он много что орал тогда, и я запомнил его слова, что  смерть – как соседняя комната. Не конец, и даже не перерождение, а просто другое место. Можно туда уйти, а можно и обратно вернуться. И он вернется, если захочет! Бедняга Маркеза тогда совсем спятил от злости и бессилия, и признаюсь – я его довел до этого.

-Что ж никто не вернулся? – спросил я.

-А там лучше, чем здесь! – завопил он, и швырнул пивную бутылку на пол. Она разлетелась на куски, пена залила мои дорогущие обои, и вот тогда я сам вышел из себя.

-Ты идиот! – заорал уже я на него. -Пойди  вены себе вскрой, и из морга вернись!

И он ударил.

Он всегда хотел это сделать, и в этот раз он ударил, даже просто ткнул кулаком мне в лицо. Я тоже ударил, и выбил ему зуб. Его кровь капнула на пол, а он взбесился,  кинулся на меня, и я ударил снова. Его бред бесил меня всю мою жизнь, а этот его жалкий удар стал последней каплей. Я бил, пока он не перестал сопротивляться.  Я бил, пока останавливаться не стало уже слишком поздно.

Так он и умер.

И не воскрес, конечно. Он вовсе не вернулся из «соседней комнаты», где смерть, а просто умер. Как все – и так же навсегда. Его дух не явился мне посреди комнаты, его тело не встало на ноги.

А вот у меня встал вопрос – что делать? У меня дома труп! Маркеза жил в съемной халупе, на другом конце города, с соседями не общался. Понятно, что он не обзавелся десятками близких друзей, которые будут его искать. Но однажды его начнут искать!

Что делать, если придут ко мне? Ответ дал мой большой новый дом. Два этажа, чердак,  и множество хитроумных труб системы отопления, замурованных в полых стенах подвала, где я как раз делал ремонт. Его тело отлично  поместилось между этими трубами в одной из стен. Пришлось только сломать его ноги, и отключить отопление – не хватало еще, что бы тело лежало в тепле! Хотя и без того вони будет очень много, так что я засыпал труп известью, замуровал стену, и понадеялся, что запах не будет гулять по всему дому.

И постарался так же замуровать свою память, и не думать о мертвом друге. Был он чудак и придурок,  вечно орал, мы всегда скандалили – но он был моим другом,  почти с рождения! Я выпил за него, пролил немного на стену, как будто пил с Маркезой и закрыл тему.

Но она не закрылась.

Полиция ко мне так никогда и не приехала, но я не мог устоять перед соблазном. Я спускался в подвал, почти против воли, и говорил с покойником. Люди вечно разговаривают с могилами – не потому, что их кто-то слышит, а потому, что это дает иллюзию общения, утешает.

-Ты ошибался!  – сообщил я телу Маркезы в стене. – Смерть – не другая комната, смерть – это навсегда. Ты не смог вернуться. И даже постучать мне не смог!

Словами не передать, как я перепугался, когда ранним утром в доме прозвучал первый стук. Я мчался в подвал, почти во сне, и орал Маркезе, что бы он не смел высовываться из стены. Вот что делает испуг!

У входной двери, по пути в подвал, до меня дошло, что утро далеко не раннее, я проспал до обеда, а стучат в дверь, вот и все. Какой-то рекламщик пришел, что бы поведать мне благую весть о новых тарифах на интернет. Я выставил его вон, и все же пошел в подвал.

Нервы у меня пошаливали с самого убийства, а теперь я разозлился как следует. В белых трусах я стоял посреди подвала, махал кулаками и звал Маркезу.

-Выйди сюда, давай! – кричал я ему. – Давай, зомби-самоучка, покажи, как смерть – просто соседняя комната, покажи, как ты можешь вернуться!

Я звал его, и это было глупо, разумеется. Прямо как в детстве, когда пришел на кладбище и справил нужду на могилу! Я тогда хотел доказать  Маркезе, что меня за это не накажут призраки. Тогда мне было девять. Прошло двадцать лет, и снова это сделал – в своем подвале, на собственную стену. Глупо, мерзко и плохо пахнет. Но я почти не спал с самого убийства, был напуган и выместил всю злость на стене.

Конечно, пришлось самому же и убирать за собой. Но нервы я успокоил, и когда в двери снова постучали, я не потрудился открыть. Кто мог стучать, кроме еще одного рекламщика? Куда еще могли стучать, кроме как во входную дверь? Не в стену же!

Стук иногда звучал в доме, но я твердо решил не обращать на него внимания. Мало ли какие звуки издает дом! Не хватало еще пугаться каждого шороха. Дом и так меня теперь нервировал. Отопление не работало, и я не смел его включить – от жары тело начнет разлагаться очень быстро. Едва начался сентябрь, но в доме уже стоял холод, я мерз, нервничал, слышал стуки, а порой шаги или голоса.  Мне снился последний разговор с Маркезой, мне мерещилась его тень в доме.

Оказывается, не сложно спрятать труп, но куда сложнее  спрятать свою совесть! Я и не думал, что она у меня есть. Но она нашлась. И не давала забыть о трупе, гниющем в стене.

Мне бы стоило переехать, но я не мог – кто-то после меня купит дом, начнет делать ремонт и найдет тело. И мне конец! Только тут я понял, что сам сделал себя пленником, и никогда не уйду из этого дома.

Никогда не приведу сюда жену. Что если запах в подвале еще остался, и я просто привык и не ощущаю его, а она почувствует? Начнутся расспросы, труп найдут, и мне конец!

В этом доме  не будут играть мои дети – они замерзнут, мне придется включить отопление, а на трубах с горячей водой все еще будет лежать мертвое тело! Поднимется вонь – и мне конец! Я понятия не имел, спасет ли известь от запаха, но не мог рисковать.

Мой дом наполняли страх и паранойя, и все крутилось теперь вокруг вопроса, найдет ли кто-то труп. А если пожар? Или трубы прорвет? Я уже понял, почему нельзя было прятать труп в своем доме, но куда его перепрятать? Зарыть в лесу? Вот только даже лес в наши дни просматривают камеры слежения!

Я издевался над Маркезой при жизни, высмеивал, заставлял его сходить с ума. А теперь сам сходил с ума, и слышал стук. Он стучал и стучал, и сперва это было редкостью. Я убеждал себя, что стучат в двери, но потом понял, что стучат из стены. Все чаще, и все сильнее. Прошел еще месяц, и я уже не мог спать, стуки будили меня ночью. Так я и начал уходить  из дома, ночевать в гостиницах, подальше от трупа, смерти и стуков.

Был момент, когда я даже сразу не понял, что стучат на самом деле в двери – снова пришел тот же  рекламщик. Я говорил с ним, кричал, перекрикивал стук. Стук грохотал и заглушал мои слова. Я извинился за шум, а рекламщик спросил:

-Какой шум? – и быстро ушел.

Он не слышал ничего. Стучало не в доме, а в моей голове! Я достал телефон, включил запись звука, и не записал ничего. Дом молчал – стучала моя совесть, и никто больше ее не слышал.

Стук походил то на столкновение биллиардных шаров,  то на копер, которым забивают сваи на стройках. Он оглушал, стены сотрясались и колыхались, как будто сделаны они из желе, а не из камня. И никто не слышал этот стук! Потому что с ума сходил только я один. Я пошел к врачу,  пожаловался на галлюцинации, получил таблетки, и не было от них никакого толку.

Только этим я и могу объяснить свой поступок – только полным умоисступлением. Я начал стучать в ответ. И стук повторял за мной. Я сказал:

-Один раз – да, два раза – нет! Ты понял?

Один удар  прокатился по дому и все остальные стуки смолкли.

-Ты – Маркеза? – спросил я, и снова услышал один удар.

В этот раз я постучал в стену  не кулаком, а кувалдой. Принес ее в подвал и лупил по стене, пока кирпичи не начали падать на пол. Посыпалась известь,  я взялся за лопату, и нашел кости. Три месяца я сходил с ума в своем доме.  Мне это показалось сотней лет, но я помнил, что прошло всего три месяца. За это время тело не могло превратиться  в одни только гладкие белые кости, без всяких следов плоти на них, но именно так и вышло.

Я списал это на известь, завернул скелет Маркезы в простыню и перепрятал на чердак. Я надеялся, что стуки закончатся. Так и было, они закончились!

Потому что  вместо них пришли голоса.

Я и раньше их слышал, но теперь весь дом что-то шептал мне. Шепот шел отовсюду. Я сбежал из дома, и шепот пошел за мной. Он звучал в моей голове, а как убежишь от своего безумия? Я не мог понять ни слова, но шепот  заглушал мир вокруг, и я не мог слышать других людей, только вечный шепот внутри своего черепа. Он  замолкал только когда сменялся криком, и становилось еще хуже.

Когда шепот стал превращаться в отчетливые слова, я смирился с тем, что сошел с ума. Я пил таблетки – никакой пользы. Я просто пил, много – и только так теперь мог заснуть. Старые знакомые перестали узнавать меня на улицах. Или не хотели узнавать изможденного пьяницу с черными кругами под глазами? Я забросил бокс – удары по груше напоминали мне об ударах по лицу Маркезы. Стоило выйти  на ринг, и я видел, как его лицо хрустит под моими кулаками. Я опускал руки и не мог ударить.

Его мертвое лицо стояло у меня перед глазами, и я снова пил, что бы уснуть, пил, что бы не думать о Маркезе, не помнить, как смывал его кровь с пола. Я вспомнил, как разбил костяшки пальцев, и кровь из его разбитого носа попала на них,  смешалось с моей. В моей крови осталась его кровь! Он – во мне! От этой мысли стало еще тошнее, и что-то внутри меня сломалось окончательно.

Вот тогда  шепот и превратился в удары. А потом и в крики. Стуки и шепот сложились – и теперь это был стук моих кулаков  и вопли Маркезы, пока он еще мог вопить. Вот что я слышал все это время – звуки убийства. Они остались в моей голове, и приходили ко мне, удары – как стук, а крики Маркезы – как шепот.

Странно, но стало чуть легче, когда я это понял.

Но только чуть! Теперь Маркеза орал в моей голове, кричал, вопил в ней.

-Может, и вернусь! – визжал он, как визжал в день своей смерти. – Смерть – как другая комната! Можно уйти, можно вернуться! Может, и вернусь! Я рано умру!

Когда появилось первое видение, я швырнул  в него бутылку и разбил  телевизор. Я увидел себя, тащившего труп, увидел ярко и четко. Увидел  себя, несущего кости на чердак. Я видел, как убиваю Маркезу, и видел его живым, видел, как он кричит и видел, как его труп лежит на полу.

Я видел все! Видел сразу, как сотню фильмов, которые я смотрю одновременно. Они заполнили мой дом, они говорили, обещали доказать, что иной мир существует.  Они заставляли меня верить, что над Маркезой не властна смерть, что он вернулся, восстал из гроба. Я корчился на полу, затыкал уши и закрывал глаза, и все равно видел и слышал. Я орал один, в пустом доме, и не мог заглушить его голос.

Тогда я почти сошел с ума. Почти поверил, что Маркеза исполнил обещание и вернулся! Почти! Стоило бы сделать еще шаг, поверить на самом деле, и я бы спятил бесповоротно,  закончил бы дни в смирительной рубашке, умоляя голоса замолчать. Стоило сказать тогда: «Да, я верю! Ты был прав!» – и весь мой мир смыло бы потоком НЛО, фотографий Несси, историй про призраков,  всем, во что так верил Маркеза. Мой разум разлетелся бы на кусочки, как карточный домик на сильном ветру, и его было бы уже не собрать обратно.

Но я не сказал: «Да!»,  не поверил. Я мог сказать: «Маркеза, тварь, тебя нет! Ты умер!» – но все равно бы признал его этим, и спятил бы. Но я не сказал. Хотел сказать – и вспомнил, что никто меня не услышит. Потому что от Маркезы остались только кости на моем чердаке, он сдох! А мертвые не возвращаются, и не слышат живых.

И я победил.

Голоса замолчали. Видения исчезли.  Привидений нет! Есть только угрызения совести и безумие того, кто боится разоблачения. Я вспомнил про это – и словно вправил вывих у себя в мозгу, все сразу встало на место. Ублюдок Маркеза так вбил мне в голову рассказы про стучащих призраков, что я почти поверил  в них. Но только почти!

Все утихло. Я не спятил. И знал теперь, что  Маркезы тут нет, и он не слышит меня, но люди вечно разговаривают с могилами. Я не обращался к нему, а просто хотел поставить точку, высказать все, что наболело, и теперь уже на самом деле закрыть эту тему.

-Тебя тут нет, Маркеза! – спокойно сказал я пустоте моего тихого и спокойного дома. – Ты сдох. Хотел что-то доказать? У тебя  не вышло! Опять. Ты говорил, смерть – как другая комната, можно уйти, а можно вернуться? Ну, так вернись, если можно! Воскресни на самом деле, пусть твои кости снова станут телом  –  вот тогда будет аргумент! Восстань из гроба, как живой, и придуши меня!  Я  умру и сам увижу, что загробный  мир есть – если он есть! Давай! Слабо воскреснуть?

Шепота больше не было в моем доме. Не было стуков.  Мертвые не возвращаются. Так я и обрел покой. Если бы я уверовал хоть на секунду, то спятил бы, но я сдержался! Сохранил разум и здравый смысл – и все галлюцинации исчезли. Я перестал пить, начал отлично высыпаться, снова занялся боксом.

Только вот кости на чердаке не давали  покоя. Кости – улика, и если кто-то их найдет, мне конец. От них надо было избавиться!  Я  забрался на чердак и нашел кости, точно там, где их оставил.

И с тех пор я бегу.

Я бегу, меняю адреса, квартиры, имена. Я не знаю, куда мне бежать и где прятаться, но я бегу. Я не сошел с ума, и отлично помнил свои же  слова: «Восстань из гроба и придуши меня!».

Когда я поднялся на чердак и развернул простыню, кости не были теми же гладкими белыми костями, которые я там оставил.  Они изменились. Пока совсем чуть-чуть, все только началось! Но я не сошел с ума, и видел то, что видел – кости Маркезы начали снова обрастать плотью.