Брошенный камень или Чисом Альварес должен умереть.
Он спас от смерти того, кто испортит всю его жизнь. Если вернуться в прошлое, то все можно изменить, любую ошибку можно исправить! Даже эту. Если только у путешествий во времени не найдутся странные побочные эффекты. Рассказ из сборника “Стена внутри”
Совершить поступок – все равно, что бросить камень в воду. От камня кругами расходятся волны. Одна волна чуть качнет поплавок рыбака. Вторая станет цунами и смоет чьи-то жизни. Бросая камень, не знаешь, что будет дальше, какие волны он поднимет.
Патрульный Анибаль Соджи бросил свой камень, когда совершил убийство. Так началась его волна. Он не понес наказания, не оказался в тюрьме. Глава Департамента Полиции Кротвиля пожал его руку перед камерами, в сиянии фотовспышек, и вручил награду за спасение жизни. Немного странно, что награда за спасение жизни досталась тому, кто убил человека. Но порой смерть и жизнь так сплетаются, что между убийством и спасением нет никакой разницы.
Кротвиль уже много лет не вспоминал о маньяках и бессмысленном насилии. Тихий городок, с узкими улочками и широкими парками, изрезанный речками и каналами. Он жил своей сонной жизнью, и просыпался только что бы встретить новых туристов. Здесь не боялись опустить ребенка из дома без присмотра взрослых. Здесь не боялись ходить по улицам ночью.
Покой притупляет рефлексы, и когда патрульный Соджи услышал крик и всплеск воды, он прошел еще несколько шагов, прежде чем отреагировал на звуки. Крик и всплеск, рядом с набережной, на берегу реки всегда значат, что кто-то упал в воду. Рядом с берегом вода не достанет и до груди, и тот, кто упал, легко может выбраться обратно по широким каменным ступеням. А может испугаться и начать паниковать, и тогда он утонет, а вылавливать труп придется уже из океана. Анибаль пошел в сторону крика. И побежал, когда к одному крику добавились новые. Так кричат люди, когда видят беду. Но только кричат, вместо того, что бы помочь.
На набережной столпились люди. Они снимали человека в воде и кричали друг другу: «Вызовите полицию! Он же убьет парня, сделайте что-нибудь!». Но ни один из них ничего не делал. Ни одного вызова в службу спасения не пришло с набережной в день, когда грузный мужчина средних лет сбросил в воду подростка.
Подростка звали Чисом Альварес, и он просто убивал время после школы, болтаясь по набережной. Он шагал вдоль ограждения, и только в одном месте открывался свободный доступ к воде – там, где в реку спускались широкие каменные ступеньки. На них можно сидеть и любоваться рекой. По ним можно подняться, если нечаянно свалился в воду. И на них Чисом упал, когда кто-то толкнул его в спину.
Чисом скатился по ступенькам. Он выставил руку, спасая лицо от удара, и кости хрустнули. Он перекатился на бок и поднес руку к лицу. Правое запястье висело, пошевелить им Чисом не мог. Сквозь кожу ниже проступали обломки костей. Чисом еще не понял, что произошло, он просто лежал на камнях, когда кто-то спустился к нему. Ноги в форменных ботинках, похожих на полицейские, вошли в поле зрения. Чисом поднял взгляд, но не смог разглядеть лицо, запрятанное в складках капюшона грязной толстовки.
Мужчина наклонился к Чисому, грубо поставил на ноги, и прижал к себе.
– Все из-за тебя! – сказал он, и тогда Чисом закричал. Мужчина шагнул со ступенек, и два тела упали в воду. Вот этот всплеск и услышал патрульный Соджи.
Анибаль уже видел то, что творилось в воде, но все еще медлил. Его учили ловить воров, драться, выписывать штрафы. Но жизнь в Кротвиле не готовит к встрече с маньяком, топящим в реке ребенка. Маньяк не говорил ничего, не ругался, он просто держал голову парня под водой. Время шло своей дорогой, отсчитывало секунды, пока Анибаль пытался осознать происходящее. А потом его рефлексы включились. Когда в голове что-то щелкает, и тело начинает выполнять программу, промедления заканчиваются.
– Поднять руки, полиция! – закричал Анибаль, пока его собственная рука доставал пистолет из кобуры. – Отпусти его!
Мужчина не оглянулся. Анибаль выстрелил в воздух. Маньяк в воде обратил на выстрел не больше внимания, чем на крик. Вот тогда Анибаль выстрелил еще раз. Но уже не в воздух. Полицейские пули не должны пробивать людей навылет и ранить случайных прохожих. Они входят в тело и сплющиваются, превращаются в маленькие комочки смерти. Пуля патрульного Соджи вошла в левое легкое убийцы, и разорвала его сердце на части.
Анибаль прыгнул в воду. Что-то мешало ему, не давало как следует схватить ребенка в воде, вытащить его на поверхность, и Анибаль обнаружил, что все еще держит в руке пистолет. Когда он спрятал промокшее оружие и вытащил Чисома из воды, труп маньяка его уже не заботил. Анибаль стрелял в спину, и не видел лица своей жертвы. А вот лицо Чисома он запомнил навсегда. Почти спокойное, и почти мертвое.
Анибаль вдохнул воздух в его легкие. Еще раз, и еще. Прошла минута.
– Да он умер! – сказал кто-то из зевак.
– Хрен вам! Он не умер! – отрезал Анибаль, и снова вдохнул воздух в легкие Чисома. Чисом закашлялся, и выплюнул воду.
– Ты сегодня не умрешь! – сказал ему тогда Анибаль. – Я тебе не разрешаю!
И Чисом не умер.
В кино полицейские постоянно устраивают перестрелки, но в реальном мире каждый выстрел – чрезвычайная ситуация. Тем более выстрел в Кротвиле, да еще и в толпе людей, когда труп уплывает по реке на глазах у туристов. Река впадает в океан, а он прячет тела лучше любой могилы. Труп так и не нашли, а Анибаль так никогда и не взглянул в лицо убитого им человека, и счел, что это к лучшему. Выстрел приходил к нему во снах, и лучше, что бы в этих снах у покойника не было лица.
Департамент Полиции провел расследование, и признал выстрел полностью оправданным. Анибаля назвали героем и наградили на спасение ребенка. Но сам себя он героем так никогда и не почувствовал. Он патрулировал улицы и надеялся, что ему больше никогда не придется стрелять в людей. Постепенно Анибаль смирился с тем, что случилось, и перестал считать себя убийцей.
Но дело уже было сделано. Он бросил свой камень в океан времени, и волны уже расходились кругами, захлестывая всю его жизнь.
***
Инспектор Департамента Полиции Анибаль Соджи ни разу не выстрелил за пять следующих лет. Медаль героя, похвалы руководства и лицо на экране телевизора очень помогли его карьере. И не помогли избавиться от снов, в которых Анибаль снова стрелял в спину убийцы. Во сне он всегда промахивался и убивал ребенка. Но сны приходили и уходили, а карьера оставалась. Он герой! Так, во всяком случае, все говорят.
Чисома он больше не видел, но следил за его жизнью издали, и для такой слежки хватало полицейских отчетов. Драки, кражи, новые драки, мелкая судимость. Чисом ни разу не сказал «спасибо» за спасение своей жизни, и теперь старательно спускал эту жизнь в канализацию, но для инспектора Соджи это ничего не меняло. Он спас парня, и гордился этим. Анибаль от души желал Чисому лучшей жизни, и искренне обрадовался их новой встрече.
Они столкнулись на вокзале, в лабиринте перронов, путей и платформ, когда Анибаль шел за билетами. В свой выходной, как простой горожанин, без оружия и формы. Все, что он хотел – это купить билет на пригородный поезд. Чисом выбежал навстречу ему. Перепуганный, вспотевший. Так выглядит человек, который только что дрался с кем-то и сбежал, спасая свою жизнь.
– Ты! – выдохнул парень, и замер на месте, глядя на Анибаля.
– Чисом? – Анибаль тоже не ожидал встречи, но сразу узнал его. Повзрослевший, подросший, но все тот же Чисом, парнишка с набережной.
– Вот это номер! Ты – Чисом Альварес, да? Ты меня не узнал?
-Узнал, – Чисом попятился, – как тебя не узнать!
– Ты чего, Чисом? Это же я – патрульный Соджи. Я тебя из воды вытащил, на набережной.
Анибаль подошел ближе, и Чисом закричал:
– Не подходи ко мне! Убью!
Он выхватил нож и выставил руку вперед, как делают все неопытные бойцы, уверенные, что носить с собой оружие важнее, чем уметь им пользоваться. Анибаль мог легко забрать дешевый складной нож, маленький, и наверняка тупой, но он не собирался драться. Он спас парня один раз, и спасет второй, если нужно. Кто-то напугал его до смерти, и как только Чисом успокоится, можно будет решить его новую проблему.
– Чисом! Успокойся! – Анибаль примирительно поднял руки. – Видишь? Оружия нет! Я не враг. Это я! Тот, кто тебя спас.
Он подошел еще чуть ближе.
– Ты чего такое напуганный? На тебя снова напали? Расскажи, что случилось.
Еще шаг вперед.
– Ты больной, что ли? Не подходи, – предупредил Чисом. – Сам знаешь, что случилось!
– Я и не подхожу! – еще шаг вперед. – Давай поговорим.
Еще шаг.
Чисом опустил нож, и Анибаль шагнул вперед, уже открыто. Тот, кто держит нож перед собой, в вытянутой руке, не сможет нанести удар. Чисом опустил нож. И снова поднял его. Лезвие воткнулось в живот Анибаля.
– Вот так тебе, псих! – сказал Чисом ему на ухо. – Ты меня больше не тронешь. Хрен тебе, больше не тронешь!
Нож вовсе не был тупым. Он рассекал тело инспектора Соджи, обжигал, но почти не причинял боли. Чисом ударил его еще раз, бросил нож и кинулся бежать. Анибаль посмотрел вниз, туда, где по его рубашке растекалось красное пятно. Шок забирает боль от самой тяжелой раны, и пока Анибаль ничего не чувствовал.
– Это шок, – сказал он. – Мне нужен врач. Вызывайте скорую.
Голова закружилась, и он упал. Бетонные плиты перрона ударили по лицу, и это инспектор Соджи почувствовал. Он лежал на земле, пытался зажать раны рукой, и знал, что это не поможет. Много раз он видел людей, которых изрезали в драке, и теперь знал, что умирает, но все равно зажимал рукой раны. Он почти оценил иронию – его убил тот, кого он спас. Он спас от смерти свою собственную смерть! Стоило дать парню умереть еще тогда, на набережной. За этой мыслью пришла боль. А за болью – тьма. Она заполнила разум Анибаля Соджи и поглотила его.
***
Тьма ушла, и боль снова заняла свое место. Его живот болел, и каждый вдох крутил в его кишках раскаленную кочергу. Он просил дать что-то от боли, принимал таблетки и засыпал, но как только открывал глаза, снова приходила боль. Он выжил. Он снова научился ходить. А потом даже ходить, не опираясь на трость. Департамент вручил ему еще одну медаль и компенсацию за ранение. Парни в участке устроили шикарные проводы на пенсию, и через месяц забыли о нем.
Пенсионер Анибаль Соджи почти не выходил из дома. Он много пил, мало спал и набирал вес. Боль не ушла до конца, она нападала неожиданно, как зверь, который прячется в засаде. И каждый раз он вспоминал о том, кто ранил его. О парне, которого спас.
– Надо было дать поганцу сдохнуть! – повторял Анибаль. Повторял в баре и на приеме у врача, повторял в компании приятелей и наедине с собой.
Если бы он мог вернуться назад, и не позволить Чисому ударить себя ножом! Если бы он мог дать ему утонуть еще тогда, на набережной! Месяцами он крутил это в голове, и мысль о собственной ошибке сводила его с ума почти так же, как боль в животе. Мысль терзала его разум, а боль – его тело. Врачи называли его боль психосоматической.
– Я все выдумал, выходит? – возмущался Анибаль и выслушивал объяснения, снова и снова. Психосоматический – не значит выдуманный. Боль настоящая. Но она не в теле, она в голове. У тела нет причины страдать. Страдает сознание.
– Так дайте мне таблетки, что бы отключить сознание! – требовал Анибаль, и снова выслушивал объяснения.
Обычные таблетки не помогают, потому что боль – в голове, объяснял Раймон Раин, его врач. Боль не уйдет, пока он жаждет мести, вспоминает своего обидчика и сам заставляет себя страдать. Никакие таблетки не помогут ему смириться.
– Если обычные таблетки не помогут, дайте мне необычные! – требовал Анибаль и получал отказ, раз за разом. До того дня, когда доктор Раин сам заговорил с ним о лекарствах
– Вы упорно требуете новое обезболивающие.
– Требую! Мне больно.
– Я знаю. Но обычные таблетки вам не помогут. И вы говорили, что готовы принять необычные. Вы не раздумали?
– А что, наконец-то завезли волшебную микстуру на пыльце фей и корнях скумбрии?
– Почти. Завезли клинические испытания нового обезболивающего препарата. Артестерат – радикально новый подход к проблеме боли.
– И что это за дрянь такая? – спросил Анибаль, но уже знал, что хочет принять таблетку.
Что за дрянь, точно пока ответить не мог никто. Новый препарат едва добрался до стадии клинических испытаний, и Анибаль мог стать первым, кто его попробует. В теории, Артестерат мог перестроить работу его мозга и раскрыть возможности, которым он пока не пользуется. Дать новые инструменты саморегуляции, и тогда он сам, своим желанием, сможет остановить боль.
– Суперсилы? А летать я смогу, плащ дадите?
– Плащ не дадим, дадим только таблетки. А что будет, мы точно не знаем. Я гарантирую риск и возможность непредсказуемых побочных эффектов. И гарантирую, что вас ждет полный отказ от всех других лекарств и от алкоголя, их нельзя смешивать с нашим препаратом. И не относитесь к этому как шутке, Анибаль, это не повод для вашего юмора!
– Какой уж тут юмор. Но если не похохатывать, можно и ума сойти. Где надо расписаться, что бы мне выдали этот ваш Артеорат?
Анибаль заполнил документы и стал первым подопытным. Через пару недель он понял, что стал не только первым, но и единственным. Он не задавал вопросов. Он не спрашивал, где другие подопытные. Не спрашивал, почему нет других врачей.
Если бы он все еще был полицейским, обязанным всех подозревать, он бы решил, что доктор Раин просто имитирует клинические испытания. Что он сделал из Анибаля подопытную свинку, что бы опробовать на нем какую-то гадость, которую тайно готовит сам. Но Анибаль уже не был полицейским, и потому не задавал вопросов. Гадость доктора Раина могла помочь, а остальное не важно, пусть даже окажется, что на нем тестируют новые наркотики.
Гадость могла помочь, но не помогала, пока он принимал таблетки в лаборатории. Он уговорил Раина увеличить дозу и забрал таблетки домой, что бы принимать их три раза в день.
Боль никогда не исчезала надолго. Иногда она брала выходные, но никогда не уходила в долгий отпуск. Анибаль не чувствовал боли, когда нож входил в его тело, но с тех пор он ощущал каждый порез, постоянно. И он принял таблетку. Непредсказуемые побочные эффекты, говорил Раин. Не смешивать с другими лекарствами и алкоголем!
– Так и сделаю, дружище, честное слово! – сказал Анибаль, и проглотил таблетку. А потом отправил вслед за ней еще парочку обезболивающих. Стакан джина помог смыть все это в желудок. Побочным эффектом от такой смеси может быть внезапная смерть, предупреждал Раин. Анибаль помнил это, но уже не боялся побочных эффектов. Он рассчитывал на них.
– Если ты не можешь меня вылечить, доктор Раин, то мог хотя бы честно сказать, что я твоя личная подопытная свинка! – Анибаль бросил таблетки на стол. – От этой дряни все равно никакого толку!
Голова закружилась, он шагнул к дивану, и повалился на подушки.
***
– Эй, придурок, а ну вставай!
Кто-то кричал на него и Анибаль открыл глаза. Босой, в домашних штанах и майке, он лежал на дороге. Водитель фургона затормозил перед его лицом, и теперь лупил по клаксону.
– Отвали с дороги, олень!
Анибаль поднялся. Странные сны снятся под этими таблетками! Фургон объехал его, и умчался. Анибаль осмотрелся. Ему доводилось слышать про осознанные сны, но еще не приходилось испытывать их на себя. Он узнал место, в котором оказался. Можно было увидеть во сне диковинные страны и экзотических красавиц в скудной одежде, несущих ему бокалы с вином. Но увидел только знакомую скоростную дорогу в Кротвиле. Таблетки явно нуждаются в доработке!
Анибаль сделал шаг, и наступил на острый камешек. Больно! Он прыгал на одной ноге, пытаясь рассмотреть ступню, и не обращал внимания на гул мотора. Это сон, что ему может тут грозить? Но когда гул сменился визгом тормозов, он оглянулся. Малолитражка вильнула в сторону, пытаясь объехать его. Водитель вцепился в руль, дергал его из стороны в сторону, машина виляла. И остановилась на встречной полосе. На пути большого автобуса.
Когда малолитражку смяло ударом. Анибаль забыл, что спит. Когда-то он был полицейским, и его тело все еще помнило, что нужно делать. Он первым подбежал к машине. Водитель лежал, обнимая руль, и липкое красное пятно растекалось от его головы. Анибаль просунул руку в салон, и нащупал вену на шее водителя. Вена не двигалась. Водитель мертв. Анибаль повернул его голову, и посмотрел в мертвое лицо доктора Раймона Раина. Он шарахнулся в сторону, и сел на диване.
– Черти бы тебя взяли, Раймон, с такими таблетками! – пробормотал Анибаль. – Взяли в ад, сунули в котел и предложили твои же колеса тебе для обезболивания!
Надо еще выпить и прогнать сны. И отогнать боль, которая опять шевелится в животе. Он встал, и еще одна боль добавила свою ноту к общей мелодии. Она уколола его ногу, и Анибаль снова запрыгал, пытаясь разглядеть стопу. Он нашел маленькую ранку, пробитую камешком на дороге. Анибаль выпил, и лег спать.
Утром он еще раз осмотрел ногу. Ранка никуда не исчезла. Он поранился во сне, и получил рану наяву. Психосоматические раны – это и есть скрытый потенциал мозга, который обещал ему Раин? Его сны теперь сбываются? Анибаль взял телефон и набрал номер приемной доктора.
– Простите, доктор Раин не может подойти к телефону, – ответила девушка на другой стороне.
– Он мой лечащий врач, и у меня срочное дело!
– Простите, – девушка всхлипнула, – доктор Раин позавчера скончался.
Связь прервалась. Девушка повесила трубку, не прощаясь, а Анибаль еще сидел на диване с телефоном в руке. Он налил немного джина в стакан, и поставил его на стол, не тронув напиток. Он не видел Раина несколько дней, с тех пор, как забрал таблетки на дом.
– Да не мог он скончаться, – сам себе сказал Анибаль, – с какой стати ему помирать?
Анибаль загрузил сайт новостей, и почти сразу нашел историю об аварии на объездном шоссе Кротвиля. Длинная извилистая дорога, на которой аварии случаются очень часто, именно ее он и видел во сне прошедшей ночью. Автор статьи смаковал кровавые подробности происшествия. Босой человек, совершенно невменяемый, разгуливал по дороге, скакал на одной ноге и едва не попал под машину. Доктор Раймон Раин, выдающий врач и подлинный гений фармацевтики, на свою беду не пользовался ни ремнем, ни подушками безопасности. Он пытался объехать безумного пешехода по встречной полосе, не справился с управлением и врезался в автобус. От удара головой о руль он скончался на месте. Виновника аварии, босого сумасшедшего, свидетели видели лишь мельком, и найти его пока не удалось.
Анибаль еще раз осмотрел свою ногу. Ранка от камешка не приснилась ему и до сих пор никуда не исчезла. Теперь он все же выпил свой джин. Не только ранка, но и сама дорога не приснилась ему. Он на самом деле был там, видел смерть Раина. Да что там видел – он убил доктора! Это он скакал там на одной ноге, когда пытался рассмотреть ранку на ступне. Он уснул, думая о Раине, и оказался там, где был Раин. Вот только сам Раин уже умер к тому времени, когда Анибаль лег спать.
«Непредсказуемые побочные эффекты» – так сказал доктор. Раскрытие потенциала мозга! Он сильно преуменьшил возможности своего препарата. Таблетки не убрали боль. Таблетки отправили его на день в прошлое. Он встал на пути машины Раина, и убил его.
За годы походов по врачам и больницам, Анибаль запомнил главное правило медицины – лечить нужно причину болезни, а не симптомы. Артестерат не смог убрать боль. Но боль – просто симптом. Причина – раны, которые он получил. Причина – Чисом, неблагодарный подонок с ножом в кармане. Таблетки доктора Раина все еще могут помочь ему исцелиться.
Он помнил рецепт своего коктейля: 1 порция Артестерата, 2 порции обезболивающего, стакан джина сверху. Взболтать в животе и лечь спасть. Если все сработает, боли больше не будет. Он оделся, и сунул нож в карман куртки.
– Я иду за тобой, Чисом! – сказал Анибаль, и принял таблетку.
Запивать ее джином не пришлось. Он уже знал дорогу и легко прошел по ней второй раз. Мир слегка пошатнулся, и Анибаль шагнул вперед, прямо на задворки вокзала Кротвиля.
***
Чисом давно уже отвык от беспечных прогулок. Когда-то он просто гулял по набережной и не оглядывался, не следил за теми, кто шел следом. На каменных ступеньках он поплатился за это сломанной рукой и сломанной жизнью. С тех пор он стал куда внимательнее. Он ждал подвоха и нападения, всегда бил первым, если чувствовал угрозу. Беспечный разгильдяй исчез. Родился маленький озлобленный зверек, всегда напуганный и готовый кусать всех, кого видит. Чисом носил нож, и знал, что больше не подпустит к себе маньяков и психопатов.
Он больше не болтался без дела. Он работал! Чисом находил оставленные без присмотра кошельки и давал им приют в своих карманах. Мелкие кражи в Кротвиле случались куда чаще, чем убийства, и многие из них случались благодаря Чисому. Это опасная работа, в которой приходится следить за каждой тенью. Когда Чисом почувствовал слежку, он не стал отмахиваться от своих инстинктов.
Он заметил, что его преследуют, но спокойно прошел еще немного и свернул за угол вокзального склада. Мельком бросил взгляд назад, и заметил грузного мужчину, который смотрел ему вслед. Чисом прибавил ходу, свернул еще раз. Мужчина шел за ним. Чисом побежал.
Анибаль Соджи отлично помнил, как устроен вокзал, помнил все его закоулки и тупики. Еще патрульным он провел здесь много времени, отлавливая мелких воров. Он знал, куда попал, когда принял таблетку и сделал шаг вперед. Он знал, когда попал! Сегодня Чисом пырнет его ножом, в благодарность за спасение, и разрушит всю его жизнь. Анибаль шел туда, где его версия из прошлого шагает навстречу своим ранам. Чисома нужно остановить, любой ценой! И если придется убить его, то что с того? Он вернется домой, а его версия из прошлого, инспектор Анибаль Соджи, сейчас в толпе людей. У него будет отличное алиби, и никто его не обвинит.
Что будет, если он изменит историю, Анибаль не хотел знать. Он остановит Чисома, и не получит свои раны. И тогда он не встретит Раина, не получит таблетки, не станет подопытным. И тогда он не попадет в прошлое, и не остановит Чисома, и все же получит свои раны.
Он видел много историй о путешествиях во времени, и отлично помнил правило, известное всем любителям фантастики: «Нельзя менять прошлое!». Стоит чихнуть не в тот момент, заговорить с кем-то или наступить на бабочку, и история меняется, а мир разваливается на куски. Анибаль не представлял, что будет, когда Чисом не сможет нанести свой удар ножом. Но если на куски разваливается собственная жизнь, то благополучием мира можно рискнуть. Он вмешался в судьбу доктора Раина, устроил аварию и убил его, но мир не рухнул. Не рухнет и в этот раз. А если и рухнет, то поделом ему.
До перрона, где началась боль, Анибаль не дошел. Он увидел Чисома раньше, и пошел следом. Один удар, и пацан упадает без сознания. И тогда все изменится. Никаких ран, никакой боли! Анибаль шел следом и выжидал момент для атаки, когда Чисом заметил слежку. Он оглянулся, и быстро исчез за углом склада.
Анибаль прибавил ходу, и увидел спину Чисома, исчезнувшую за следующим поворотом. Чисом свернул туда, где его ждет только забор и тупик, и теперь ему придется вернуться обратно. Анибаль приготовил нож. Нужно сделать с парнем то же, что мелкий гаденыш сделал с ним! Нож за нож, живот за живот, в этом есть своя справедливость! Он свернул за угол и мир взорвался. Дикая боль рассекла лицо и Анибаль рухнул на колени.
За углом склада Чисом оказался в тупике, стены и заборы надежно перекрывали путь. Он не пытался перелезть забор или спрятаться, а просто поднял обломок кирпича с заваленной мусором земли, и ждал своего врага. Когда Анибаль вышел из-за угла, с ножом в руке, Чисом метнул кирпич.
Бросок попал точно в цель. Анибаль рухнул на колени, и Чисом пнул его в живот. Вторым пинком он отправил нож убийцы в полет, и снова занес ногу. Анибаль перевернулся на спину, и лицо залитое кровью, показалось Чисому знакомым. На земле лежал тот самый полицейский, который спас его, вытащил из воды, и убил психа на набережной. А теперь сам взял нож и пришел убить его! Крался за ним, точно так же, как тот псих.
– Ах ты ж, гнида! – Чисом снова ударил Анибаля ногой по ребрам. – Так ты чего же это, сам того мужика ко мне подослал тогда, что ли? Героем стал, а теперь пришел дело закончить?
Еще один удар помешал Анибалю подняться. Он скорчился на земле. Чисом чуть отступил, и снова ударил. Он бил, как бьют по футбольному мячу. Как бьют в подворотнях, когда избивают лежащего – изо всех сил, почти не целясь. Анибаль не дрался уже очень давно, но когда-то его хорошо готовили. Он выбросил свою ногу навстречу удару, и край жесткой подошвы полицейского ботика врезался в лодыжку Чисома.
Чисом завопил, хватаясь за ногу. Да, это больно! Но не так больно как все то, что он сделал с Анибалем Соджи, сам пока того не зная. Анибаль пытался встать, и Чисом побежал. Он хромал, нога болела, но ему не нужно было побеждать в этой драке. Хватит и того, что он отбился от нового психа. Он добежит до людей и затеряется в толпе, пока сумасшедший полицейский пытается встать.
Чисом путал следы, сворачивал наугад и пробирался под вагонами, пока не почувствовал себя в безопасности. Он стер кровь с ботинка и пошел так спокойно, как только мог. Дело сделано. Он снова ушел живым!
Толстяк с багажной тележкой, заваленной сумками, перегородил ему дорогу, и Чисом терпеливо подождал, пока тот освободит путь. Когда толстяк наконец отъехал в сторону, Чисом увидел полицейского. Он знал, где устроить засаду и сразу пришел сюда, пока Чисом терял время и путал следы. Полицейский успел привести себя в порядок, смыл кровь с лица, снял грязную куртку, и теперь шел на встречу, такой же спокойный и беспечный, каким старался выглядеть Чисом.
– Ты! – изумился Чисом, и замер на месте.
– Чисом? – Полицейский улыбнулся.
«Куда ты денешься от меня, сопляк!» – так Чисом перевел эту улыбку.
– Ты – Чисом Альварес, да? Ты меня не узнал? – спросил псих.
-Узнал, – Чисом попятился – как тебя не узнать!
– Ты чего, Чисом? Это же я – патрульный Соджи. Я тебя из воды вытащил, на набережной!
Псих подошел ближе и Чисом закричал:
– Не подходи ко мне! Убью!
Он выхватил нож. Полицейский бормотал что-то себе под нос, и медленно подбирался к нему. Даже люди вокруг его не смущали. Он не смог зарезать Чисома на пустыре за складом, и пришел за ним сюда.
– Ты больной, что ли? Не подходи! – предупредил Чисом.
– Я и не подхожу! Давай поговорим, – ответил полицейский и подошел еще ближе. Чисом рванулся вперед и нанес удар.
– Вот так тебе, псих! – сказал Чисом ему на ухо. – Ты меня больше не тронешь. Хрен тебе, больше не тронешь!
Инспектор Анбаль Соджи упал на перрон. Он просто шел за билетами, но волны в океане времени несут жизнь туда, куда несут, а не туда, куда люди пытаются плыть. Он скорчился на земле, пытаясь зажать рану.
Когда пенсионер Анибаль Соджи, грязный, избитый и заляпанный кровью, добрался до перрона, Чисом уже бросил нож и сбежал. Пенсионер Анибаль Соджи вытирал кровь с лица и смотрел, как инспектора Анибаля Соджи грузят в скорую помощь. Мир не рухнул, угодив в петлю времени, Анибаль не изменил ничего, и его тело снова увозила скорая. В больничную палату, в инвалидное кресло, в мир, полный бесконечных оттенков боли.
Он закричал, и с размаху ударил кулаком по стене, но кулак прошел сквозь пустоту, Анибаль потерял равновесие и упал на пол своей квартиры. Он лежал на полу, избитый, злой, и повторял снова и снова:
– Надо бы дать парню тогда умереть!
Надо было. Но еще не поздно. Он вынул пузырек таблеток и выкатил одну на ладонь. Еще не поздно все исправить. Чисом должен был умереть на той набережной. И он умрет! Анибаль проглотил таблетку.
***
Анибаль лежал на набережной. Он явно поторопился! Злость прошла, и теперь он понимал это. Стоило умыться, переодеться, вооружиться, спланировать все как следует. Это его прошлое, и он мог бы задержать самого себя на пару минут и изменить все, но он был зол и просто проглотил таблетку, без всякого плана. Но теперь он здесь, и знает, что делать. Анибаль поднялся, и обтер рукавом кровь с разбитого лица.
– Чего уставились? Не на что тут смотреть! – рявкнул он на зевак. И добавил, по старой памяти:
– Полиция Кротвиля! Расходитесь!
Зеваки разошлись. Он спустился к воде, умылся, но это мало чем помогло. Разбитое лицо кровоточило, красные потеки покрывали одежду. Нечего и думать, что в таком виде он сможет нормально поговорить с самим собой. Патрульный Анибаль Соджи сразу упрячет окровавленного бродягу без документов в камеру, до выяснения обстоятельств. И словам: «Я пришел из будущего, что бы спасти тебя!», никто не поверит. Он может рассчитывать только на себя. Анибаль умылся еще раз. Удачно, что на нем толстовка с капюшоном. Совсем не по сезону, но можно прикрыть избитое лицо.
Он вышел на набережную. Живот опять болел. Поганец Чисом добавил к этой боли сотрясение мозга и сломанные ребра. С трудом Анибаль понял, в какую сторону нужно идти, и двинулся к ступенькам, ведущим в воду с каменных плит набережной.
Он не знал, почему тот психопат напал на Чисома, и уже не хотел знать. Его взгляды на убийство сильно поменялись за последние годы. Если кто-то хочет убить парня, то у него наверняка есть причины, мешать ему не стоит – так Анибаль считал теперь. Надо только позаботиться, что бы в этот раз убийце никто не помешал. Это будет совсем не сложно! Нужно просто встать на линии огня, причитать и охать, демонстративно переживать за парня в воде, и патрульный Сожди не сможет выстрелить вовремя. Он потеряет время, Чисом умрет, и все закончится.
Анибаль нашел нужное место. Чисом беспечно шагал по набережной. Просто школьник, который убивает время на свежем воздухе. Анибаль смотрел на него издали, и искал другой путь. Что, если убить того психа, который сегодня нападет на Чисома? Тогда парень не станет жертвой, не озлобится, не вырастет в мелкого звереныша с ножом в кармане. И не изрежет инспектора Соджи на перроне. Все изменится.
Или нет? Анибаль отогнал секундную слабость милосердия. Если даже Чисом не станет сегодня жертвой нападения, никаких гарантий все равно не будет. Надежно работает только смерть. Чисом Альварес должен умереть! Анибаль не станет больше спасать от смерти своего палача.
Он шел за Чисомом, и не видел никого похоже на маньяка, который должен убить парня. Он не замечал даже, что бы кто-то следил за ним. Может быть, он уже изменил будущее, и спугнул маньяка? Раньше это не приходило в голову, но если убийца заметил, что за его жертвой следом идет какой-то мужик, то он мог просто уйти и поискать другую жертву. И если так, то все кончено! Чисом не умрет, и через много лет снова сможет пырнуть его ножом на вокзале.
Нет! Чисом должен умереть! Если надо, он сделает все сам. Анибаль рванулся вперед и толкнул парня в спину. Чисом скатился по каменным ступенькам. Анибаль спустился к нему. Чисом закричал, но Анибаль не жалел того, кто испортил его жизнь.
– Все из-за тебя! – сказал он, и шагнул со ступенек.
У набережной совсем неглубоко, и он не утонет, но воды хватит, что бы утопить ублюдка. Он сунул голову Чисома в воду. Тот вырывался и лупил ладонями по рукам Анибаля, но ничего не уже мог поделать. Весь мир отступил в сторону. Люди кричали, и Анибаль не обращал на них внимания. Он держал свою судьбу в своих руках, во всех смыслах. Чисом Альварес должен умереть сегодня. Любой ценой! Только это все исправит. Ничего больше не имело значения. И ни на что больше он не собирался отвлекаться.
– Поднять руки, полиция! Отпусти его! – новый крик перекрыл вопли горожан и туристов, но и на него Анибаль не обратил внимания. Когда он услышал выстрел, воспоминания очень медленно начали пробиваться через толстый слой ненависти в голове.
«Поднять руки, полиция! Отпусти его!» – так кричал он сам, когда еще был патрульным. И стрелял в воздух. А потом стрелял еще раз, в спину маньяка, который напал на ребенка и пытался утопить его. Анибаль Соджи успел вспомнить тот выстрел, но так и не успел понять, что случилось. Пуля патрульного Соджи превратилось в его теле в свинцовое месиво, разорвавшее на части сердце. В свою квартиру пенсионер Соджи вернулся уже мертвым. Боль, наконец, закончилась.
А патрульный Соджи вытащил тело ребенка на берег.
– Ты сегодня не умрешь! – сказал он. – Я тебе не разрешаю!
И Чисом не умер.
Патрульный Соджи спустил курок и поднял волну, которая будут раскачивать его жизнь еще несколько лет. Мир не рухнул, но рухнула жизнь Анибаля Соджи. Время не знает парадоксов, оно знает только одно – абсолютную неизбежность, от которой никому не дано отклониться.
